Теоретические модели и делинквентная субкультура

Теоретических концепций девиантного поведения за рубежом создано очень много. Зародились они в XIX веке. Сначала такие теории формировались в русле дарвинизма и евгеники (учения об унаследованных чертах).

На них влияла френология (учение о характере и умственных способностях, основанных на форме черепа). Ч.Ламброзо (1835 – 1909) – девианты застряли на ранних стадиях эволюции. В.Шелдон (1949) объяснял склонность к девиации строением тела.

Психологические теории объясняют девиацию умственными и психологическими нарушениями, применяют тесты. Современные теории объясняют ее недостатком социализации в детстве.

Социологические теории сосредоточивают внимание на том, почему девиация существует во всех известных обществах; как люди становятся девиантами; какие механизмы социального контроля используются для обуздания девиантов.

Есть два типа социологических теорий: теории структуры и теории процесса. Структуралисты изучают разницу в типе и объеме девиантного поведения в социальных группах с различным статусом – это макроуровень.

Теории процесса – это микроуровень. Они концентрируют внимание на том, как индивид социализируется в девиантное поведение.

Социология девиантного поведения, социальная криминология и социология преступности, получившие особенно широкое развитие в последнее время, создали множество теоретических моделей, в рамках которых ученые дают объяснение причин, механизмов и последствий изучаемого нами явления.

К примеру, Юдит Блэйк и Кингслей Дэвис разработали четырехчленную модель девиации, понимая девиантность в широком смысле.

Они утверждают, что возможны минимум четыре отношения между мотивами и поступками людей. Мотивы и поступки могут согласовываться или отклоняться от ожидаемых стандартов. В табл.1 представлен адаптированный нами вариант схемы Ю.Блэйк и К.Дэвис.

Таблица 1

Возможные отношения между мотивами и поступками.

Какое бы общество мы ни взяли, многие люди попадают в категории (1) и (4). Они хотят (это их мотивы) подчиняться существующим нормам и ведут себя (это их поступок) соответствующим образом. Либо они не хотят подчиняться нормам и нарушают их.

Между позициями (1) и (4) возможны и промежуточные ситуации. Например, некоторые люди нарушают нормы не осознавая того, т.е. делают это ненамеренно (2). Причиной может служить элементарная ошибка в суждениях, незнание правил или невозможность в данный момент соблюсти конкретное правило (вынужденное нарушение).

В последнюю категорию (3) попадают те, кто сознательно желает нарушить правила, но не делает этого. Что их отпугивает? Страх перед наказанием? Здравое рассуждение о том, что соблюдение общественных норм сулит им больше выгоды, нежели их нарушение? <Как бы то ни было, попадающие в категорию (3) не отклоняются в своих поступках потому, что у них нет культурных и социальных возможностей нарушить правила>.

Существует еще одно измерение девиации: некоторые девианты ложно обвинены, а другие являются скрытыми девиантами. Чрезвычайно важно не только то, кто ты на самом деле, но и то, каким тебя считают окружающие.

Ложное обвинение построено как раз на том, что человек на самом деле не нарушал правила, но окружающие считают его виновным. В связи с этим Говард Беккер выделил четыре возможные категории восприятия, или оценки нарушений другими людьми

Таблица 2

Возможные отношения между оценкой и реальным поведением при девиации

Источник: Becker H.S. Outsiders: Studies in the Sociology of Deviance. N.Y: The Free Press, 1963, p.20.

Поставив целью изучить многообразие форм проявления девиантного поведения, Р.Кевен построила теоретическую модель, описывающую взаимодействие индивида и общества.

Она предложила континуум типов поведения от крайней девиации при недоконформизме, или низшем уровне конформизма (underconformity), через промежуточные формы правильного поведения до крайней девиации при сверхконформизме, или максимальном конформизме (overconformity).

Схема Р.Кевен представляет собой кривую Гаусса на горизонтальной прямой, разбитой на 7 равных сегментов.

Поведение, которое полностью одобряется и вознаграждается обществом, попадает в зоны C, D, E. Им соответствуют сознательные, или законопослушные граждане, так называемые типичные американцы.

Поведение в зоне D, находящейся в середине континуума, вполне регулируется и управляется существующими социальными институтами, которые задают официальные нормы и официальные средства контроля.

Поведение подавляющего большинства людей в обществе группируется вокруг этой центральной зоны, т.е. является конформным.

Те, чье поведение попадает в зоны B и F, называются маргинальными индивидами. Это недоконформисты. Они вечно спорят, конфликтуют и даже враждуют с родителями, учителями и полицией.

Но это не значит, что они должны покинуть или быть изолированными от общества. Последнее предупреждает их и делает все возможное, чтобы исправить неправильный образ жизни. Сверхконформная молодежь в зоне F расположена вдоль наружной границы приемлемого поведения и рискует быть исключенной из нормальной социальной деятельности.

<Формальные стандарты, доминирующие в зоне D, это социальные нормы. Они связаны, но не тождественны ценностям. Ценности суть идеалы или конечные цели, которые остаются недостижимыми. Это абстракции.

Социальные нормы – это специальные формулы, помогающие перевести ценности в практически достижимую форму.

Вместе они конституируют ожидания общества и часто утверждаются в таких терминах, которые подразумевают, что не достичь согласия с нормами в повседневном поведении просто невозможно. Однако можно выявить еще и третий уровень – рабочие планы, или модальное поведение большинства людей.

Чтобы общество нормально функционировало, необходим баланс между жесткими социальными нормами и более мягким модальным поведением. Абсолютное согласие (конформизм) с социальными нормами, проявляющееся у всех и всегда, редко когда требуется.

Надо делать уступку человеческой природе – трудности постоянной концентрации на том, чтобы следить за каждой нормой и своими действиями. Определенная уступка институционализирована в знакомом нам ритме смены священного и карнавального.

Так, после религиозных ритуалов, связанных с Рождеством, мы идем домой и отмечаем светский Новый год…Делаются и другие уступки, особенно самым молодым и самым старым. Поведение в зоне D, такими образом, нельзя считать жестко конформным.

Ему делаются некоторые уступки в отклонении от нормы. Зона D – это область гибкого и толерантного поведения, но лишь до определенных границ, переход за которые угрожает социальной стабильности и порядку>.

Самые экстремальные зоны, А и G, это больше, чем только отклонение от принятых норм. Здесь концентрируется область отчужденного и противостоящего поведения. Молодежи с таким поведением не так много, она всегда в меньшинстве, но она образует контркультуру со своими ценностями, иерархией отношений, методами контроля, механизмами распределения ролей.

В этих меньшинствах есть “твердое ядро”, включающее наиболее последовательных противников ценностей официальной культуры. Представители подростковой контркультуры со временем пополняют ряды взрослой криминальной контркультуры.

Так делинквентная контркультура перерастает в криминальную контркультуру. Мальчиков из зоны G обзывают “очкариками”, “бананами”, “любимчиками учителей”, “тюхтями” и т.п. Мальчиков из зоны А обзывают иначе: “трудновоспитуемые”, “хулиганы” и т.п. На полюсах А и G сосредоточены те, кто нарушает рутинное течение жизни, но по-разному это делает.

Такова в общих чертах концепция Р.Кевен. Ей удалось связать степени отклонения от среднего стандарта с социальным положением девиантов. Так, поведение, которое низший класс оценивает как попадающее в зону D, средний класс может поместить в зону С либо в зону В.

К примеру, беспорядочные сексуальные отношения подростков из низшего класса считаются нормальными представителями этого класса, но они же выглядят как делинквентные с точки зрения представителей среднего класса, учителей и полицейских.

Можно сказать, что оценки одних и тех же поступков представителями разных классов редко совпадают. Вот почему схематически континуумы среднего и низшего классов будут смещены относительно друг друга (если шкалы расположить друг над другом – низшего класса наверху, а среднего внизу, то зона А среднего класса окажется под зоной В низшего, В под С и т.п., т.е. все будут смещены на одно деление вправо).

Исследование показало, что проступки мальчиков и девочек из школы-интерната более серьезные и частые, чем у мальчиков и девочек того же возраста, посещающих гимназии и лицеи. Кражи более чем на 50 долю встречаются у 90% первых и лишь у 5% вторых.

Когда Р.Мертон писал о конформизме и девиантности, он указывал на два вида последней: заблуждение (aberrant behavior) и нонконформизм. Первое можно расположить на левом полюсе шкалы Р.Кевена. Заблуждающийся знает и принимает норму, но ради собственной выгоды склонен их нарушать. Он ведет себя безответственно по отношению к обществу.

Напротив, нонконформист расположится на крайнем правом фланге шкалы. Он знаком с общественными нормами, но считает их несправедливыми и открыто попирает их, призывая других к изменению существующего строя.

Нонконформист ищет новую мораль и действует вполне ответственно, хотя и отклоняется от существующих ожиданий. Это социальный реформатор, намного опередивший свое время. Подобную форму девиации, с точки зрения долговременной перспективы, следует назвать конструктивной. А вот заблуждение, как форму девиации, надо признать деструктивной.

Социологические теории ювинильной делинквентности базируются на общетеоретическом фундаменте концепции преступности. Одну из них – теорию делинквентной субкультуры – построил американский социолог и ученик знаменитого Р.Мертона – Альберт Коэн. А.Коэн распространил известную со времен Р.Мертона теорию аномии на делинквентное поведение.

Делинквентная и криминальная субкультуры берут истоки в различии между ожиданиями и трудностями их реализации на структурном уровне. Обычно она распространена среди бедняков, неквалифицированных работников, не имеющих шансов соревноваться за богатство и успех законными путями.

Существуют три типа делинквентной субкультуры, каждая из них имеет свою карьеру и источники притяжения:

1) для криминальной – собственность и богатство;

2) для конфликтно-ориентированной – насилие;

3) для отступления (ретритизма) – уход от девиантного и конформистcкого давления.

В 1955 г. он обнаружил, что питательной средой ювинильной делинквентности выступает классовая дифференциация общества, неадекватные жизненные старты для молодежи из высшего, среднего и низшего классов. Молодых делинквентов поставляет, как правило, низший класс, а преобладающей формой их организации являются подростковые банды.

Ценностные ориентации и нормы ювинильной делинквентности противостоят ценностям господствующей культуры. Она формируется в трущобах больших городов. Факторами, которые поощряют развитие такой субкультуры, по А.Коэну, выступают: классовые различия, родительские практики воспитания и ожидания относительно будущих своих детей, школьные стандарты и качество обучения.

Он выделил три категории подростка с тремя различными типами социальной судьбы: corner boy, college boy, delinquent boy.

Уличные мальчишки (corner boys) рождаются у родителей, представляющих верхний слой низшего класса и нижний слой среднего класса. Для их поведения характерны пассивные стратегии мобильности, конформизм и конвенциальные стили жизни.

Высшая точка на их социальном пути – средний слой среднего класса. В чем-то они напоминают взрослых мещан: если и хулиганят, то вполне в пределах допустимых норм. Они никогда не совершают серьезных уголовных преступлений. Пройдет время и они превратятся в законопослушных граждан.