Пролетарско-социалистическая формация

Борясь за свои интересы, пролетариат разрушил до основания прежний формационный фонд и построил новый – пролетарско-социалистический.

Однако он существенно отличался от заявленного большевиками в 1917 г.:

1) диктатурой пролетариата, переросшей в диктатуру партии большевиков и ЦК во главе с генсеком;

2) огосударствлением всех средств производства (земли, промышленности, банков и т.п.) и созданием централизованной плановой экономики, развивающейся экстенсивным путем;

3) превращением всех классов прежнего общества в пролетариев, находящихся на службе у государственнго аппарата и коммунистической партии, т.е. установлением полного социального равенства между пролетариями (рабочими, колхозниками, служащими, интеллигенцией) в бедности и бесправии;

4) ослаблением роли православной церкви, всеобщим атеизмом, господством марксистско-ленинской (коммунистической) идеологии.

Советской идеей, сплачивающей весь советский народ, стала идея мировой пролетарской революции (победы над капитализмом), построение коммунистического общества, главным принципом которого было «От каждого по способностям – каждому по потребностям».

Победу над фашизмом обеспечила советская формация, приспособленная для таких катаклизмов. В свое время Ленин положил в основу советизма перестроенную для военных нужд экономику Германии времен Первой мировой войны, которой он восхищался: «Социализм есть не что иное как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической», – писал Ленин.

Правда, в последних работах он называл социализмом нечто прямо противоположное – строй цивилизованных кооператоров.

Советское государство представляло собой общество со сверхмонопольной экономикой, нацеленной на решение выбранных политическим руководством направлений: победа на фронте, индустриализация, достижение ядерного паритета с США и НАТО и др. gee остальные задачи, в частности, повышение качества жизни населения, были обречены на прозябание.

Такая линия руководства страны была четко выражена еще в резолюции IX съезда РКП(б). Производство ради производства (прежде всего ради вооружений и победы над мировым капиталом), а не ради человека – было основой ленинской политики руководства страны.

Чтобы такая система могла долго функционировать, нужны были богатейшие природные ресурсы, громадная территория, многочисленное население, идейное сплочение народа вокруг коммунистической идеи, господство политверхушки, массовые репрессии, внеэкономическое принуждение и т.п.

Так, известный советолог, автор книги «Номенклатура» М. Восленский пишет:

Как иначе, если не как контрреволюцию, можно рассматривать октябрьский переворот 1917 года, заменивший рождающуюся демократию диктатурой. Разве не показали последовавшие десятилетия, что победила реакция, а не прогресс.

С такой односторонней оценкой пролетарско-социалистической революции в России (1917 –1937 гг.) согласиться нельзя.

Прогресс в развитии страны и народа был, но прогресс кровавый и чрезвычайно разорительный, осуществленный по рецептам западных идеологов и руководства большевиков, состоявшего из интернационалистов (безродных космополитов).

Но то, что это был все же прогресс, отрицать трудно. И демократия была пролетарская (только для пролетариев), а не буржуазная.

Социальная революция включает два основных и перемежающихся этапа. Первый этап – разрушение старой формации общества (общественного строя), осуществленное насильственным и разрушительным путем.

Второй этап, как показал опыт Французской революции, Американской революции (1787 г.) и Октябрьской, – это консервативная фаза, представляющая собой процесс концентрации власти в руках новых элит и строительство нового формационного дома.

На первом этапе большевики провозгласили «землю – крестьянам, фабрики – рабочим, власть – Советам» и обеспечили себе смычку с народной массой.

Во время Гражданской войны старая элита была уничтожена и возникла новая – партийно-государственная (советская) во главе с переродившимися вождями пролетарской революции.

Она стала тяготиться своими обещаниями-лозунгами. В результате политическая власть сконцентрировалась в руках пролетарской номенклатуры.

Но политический термидор нельзя назвать контрреволюцией, поскольку это не только разрыв с большевизмом, но и преемственность с ним.

Основные нормы социального равенства были сохранены, но они оказались во власти партийно-государственной элиты, которая стала «нормировать» не себя, а народную массу.

Советский термидор подтвердил выводы Моска, Михельса, Парето, Миллса и других видных социологов и политологов о неизбежном разделении любого общества на два класса – управляющих и управляемых, какими бы лозунгами это не прикрывалось.

Важнейшим испытанием СССР стала Великая Отечественная война. Решающий вклад в победу над фашизмом внес советский народ, заплативший за эту победу чудовищную цену (человеческую и экономическую).

Общие потери – 27 млн. человек, из которых только 10 млн. военнослужащих. Разрушены 32 тыс. предприятий, 1710 городов, 70 тыс. деревень.

Надежда на демократизацию общества после победы советских людей над фашизмом была пресечена Сталиным с обычной для него жестокостью. В результате развития военной промышленности численность и роль рабочего класса усилилась, а колхозное крестьянство еще больше деградировало.

К середине XX в. СССР превратился в одну их двух мировых держав, став угрозой капиталистическим странам. Людская, материальная, экологическая цена этого невиданного в истории человечества социального конфликта и эксперимента была чудовищной.

Наметилось отставание СССР по наукоемким технологиям и эффективности общественного производства. Оправдались слова К. Поппера о том, что в социализме заключены гораздо более серьезные проблемы, чем те, которые он разрешил.

Такие центральные проблемы, как бюрократия и качество жизни народа, не только не были решены, но и крайне обострились.

Они превратили социалистический радикализм в советский консерватизм, при котором партийные лидеры и чиновники больше заботились о сохранении своей власти и карьеры, чем о потребностях народа, который они, якобы, представляли.