Понятие и виды патопсихопогических отклонений

Криминологи всегда отмечали повышенную распространенность среди лиц, осужденных за преступления, особенно агрессивные, различного рода психологических аномалий, которые, однако, далеко не всегда становятся основанием для признания виновных невменяемыми. Как уже упоминалось, антропологическая школа выделяла особую категорию “сумасшедших и полусумасшедших” преступников (Э. Ферри и др.).

Некоторые авторы утверждают, что вся преступность, в сущности, – это социальная патология (криминолог Э. Ф. Побегайло) или “болезнь духа” (писатели Г. А. Медынский, А. Мень).

Умственная отсталость (олигофрения) обнаружилась у 37% обследованных, психопатия -у 31%. Были также получены сведения о взаимоотношениях между психическими отклонениями и различными видами правонарушений.

Е. К. Краснушкин различал три типа правонарушителей с нездоровой психикой: шизотимиков, циклотимиков и эпилептотимиков. Первые отличаются меланхолическими настроениями, противоречивостью и неустойчивостью поведения; вторые – стремлением к разгульной жизни и воровству, третьи – жаждой власти и богатства.

В последующие годы, после ликвидации криминологических кабинетов, проблемы криминальной патопсихологии долгие годы не разрабатывались; любая попытка определить криминогенность неврозов, психопатий и других болезненных аномалий психики, не исключающих вменяемости, рассматривалась как “биологизация социальных процессов” и, следовательно, как грубая методологическая ошибка, что было тогда небезопасно.

Здесь уместно заметить, что боязнь обвинений в биологизме, похоже, сохранилась до сего времени. Даже авторы монографии, озаглавленной “Криминальная патопсихология”, спешат заверить читателя в своей непричастности к биологическим теориям преступности: “Не психические аномалии способствуют такому поведению (преступному. — А. 3.) сами по себе, а
те психические особенности, которые формируются под их влиянием.

Эту же мысль можно выразить так: как и внешние социальные условия, психические расстройства не ведут напрямую к преступлению, не преломляясь через психику субъекта”^. Мне кажется, что в этом высказывании не больше логики.

Регулированного маятника, а потому, что они неисправны. Психика едина, и попытки противопоставить ее “здоровые” и “больные” элементы грешат очевидной недиалектичностью суждений. “Каждый человек немножко сумасшедший”, – считает Н. А. Амосов, и, на мой взгляд, небезосновательно. Так называемые акцентуации личности, о которых речь шла в предшествующей главе, – это состояние психики на границе между нормой и патологией.

Не случайно наименования большинства акцентуаций совпадают с латинскими названиями психопатий. Границы между степенями”сумасшествия”, определяющими акцентуацию, психопатологические отклонения и невменяемость очень размыты, а то и условны. Поэтому отрицание действующим уголовным законодательством понятия уменьшенной вменяемости противоречит научным представлениям о соотношениях между нормой и патологией.

Психиатр С. Ф. Семенов по этому поводу пишет: “Вменяемость и невменяемость, так же как здоровье и болезнь, связаны целым рядом переходов, их нельзя ни отождествлять, ни абсолютно противопоставлять… Неизбежны случаи, когда в процессе диалектической борьбы болезни и защитно-приспособительных сил организма интеллект и воля оказываются не полностью нарушены, а лишь ослаблены”.

Частичное ослабление интеллекта и воли обусловлены болезненными изменениями личности. В психиатрической литературе такие болезненные состояния называются пограничными. Ю. А. Александровский, который ввел в научный оборот это понятие, разделяет пограничные нервно-психические расстройства на две категории: неврозы и психопатии.

В специальной литературе отмечается также умственная отсталость, последствия органического или травматического повреждения головного мозга (энцефалопатия), алкогольный психоз и наркомания. Пограничные состояния отличаются от акцентуаций, а также от различного рода реактивных состояний (аффекта, стресса, сильного алкогольного опьянения или наркотического возбуждения и т.п.) тем, что поражают всю личность, а не отдельные ее функции, и являются ее устойчивыми характеристиками, практически неизлечимыми.

В то же время указанные патологии не могут служить основанием для признания виновного невменяемым, поскольку они не устраняют возможности осознания совершаемых действий и руководства ими.